Как немцы попросили прощения в Волгограде
DW: Вы занимаетесь документалистикой очень давно...
Петер Шайнер (Peter Scheiner): Можно сказать - с детства. Я родился в городе Комарно. Сегодня это Словакия, тогда была Чехословакия. Там я провел свою юность при социализме. В 1968 году, когда мне было 22 года, после того, как в страну вошли войска Варшавского договора и подавили "пражскую весну", я эмигрировал в Швейцарию. А фотографией и документальным кино я увлекся, еще будучи подростком. Первый свой фильм я снял в 14 лет. С тех пор, в общем-то, ничем другим не занимаюсь.
- Как возникла идея сделать фильм "Прощение"?
- В общем-то, случайно. Мы с женой поехали в Волгоград вместе с группой немецких католиков, для которых поездка в Россию была важной миссией: они ехали туда, чтобы просить прощения за то, что совершили их деды и прадеды. Камера всегда со мной, и я много снимал. Снимал, в частности, празднование 9 мая, снимал встречи с ветеранами, с местными жителями... Посмотрел эти кадры и понял: может получиться интересный, неоднозначный, очень личный документальный фильм. Сейчас я ищу партнера, который помог бы мне сделать из сырого материала телевизионную версию.
- Понятно, почему для этой миссии был выбран именно Волгоград, бывший Сталинград. А почему просили прощение немцы, которые в войне не участвовали? Ведь они ни в чем не виноваты...
- Я тоже задавал себе такой вопрос. Почему они? Есть ли вообще смысл в подобной миссии? Думаю, есть. Главное - что люди и сейчас, по прошествии десятилетий, не забывают о прошлом, считают себя нравственно ответственными за него. Эти немцы считали своим человеческим, христианским долгом попросить прощения. И это был вовсе не формальный акт. Не было никакого сомнения в том, что для них речь идет об очень серьезных вещах.
- А как реагировали на это люди в Волгограде?- Реакция в Волгограде меня удивила. Там, конечно, тоже помнят о войне. Ведь столько людей, полмиллиона, кажется, вышли 9 мая на Мамаев курган! Добровольно вышли, никто их не заставлял, как в прежние времена. Это тоже ведь уже второе или третье послевоенное поколение. Меня очень это впечатлило. При этом, однако, религиозная, христианская составляющая, в отличие от приехавших в Волгоград немцев, играла тут весьма незначительную роль.
Еще поразило, и я это отразил в своем фильме, то, что все говорили только о победе, что мы ни разу не слышали слово "мир". И поразило, что вместо реакции, так сказать, нравственного характера на этот жест примирения, мы часто сталкивались с реакцией материальной, прагматичной. Мол, раз вы говорите о примирении, то давайте, инвестируйте, у вас, мол, есть деньги, есть техника и технологии, которые вы нам можете дать...
- Немецкие христиане были разочарованы?
- Я думаю, нет. Это ведь была их собственная нравственная потребность - приехать в Россию и просить прощения за то, что когда-то сделала нацистская Германии. Вне зависимости от того, примут это или нет. Никаких ответных жестов они не ждали.
- Вы встречались в Волгограде с людьми самого разного возраста. Их реакция была разной?
- Да. Было много людей, переживших войну. И они нередко как бы даже защищали немцев: мол, немцы должны были воевать, приказ был такой. Но это - старшее поколение, пережившее войну. А вот люди помоложе часто произносили дежурные фразы. Мне трудно поверить в то, что они действительно так думают. Они говорили то, что должны были говорить перед камерой. Я ведь тоже вырос при социализме и знаю, как это бывает. Думаю, что в людях по-прежнему живет страх. Может быть, потому, что они очень сильно зависят от государства, идет ли речь о работе, пенсии, квартире, налоговом ведомстве, пожарной инспекции... Но и эти, как мне кажется, "дежурные" ответы я все равно включил в фильм.
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
